Попутчик Сергей

— Я алкоголик. – сказал Сергей.

Сергей не случайный попутчик. Мы знакомы с ним достаточно давно, и мне всегда нравилось наше общение. Мне были глубоко симпатичны его острый ум, стройное логическое мышление и живое чувство юмора. Не думал, что мы когда-то будем с ним пить чай в одном купе, но недавно это случилось. И я искренне благодарен Сергею за оказанное доверие, и за его рассказ, которым спешу поделиться с вами. Естественно, с его разрешения. Имена и даты изменены.

Чаепитие будет длинным, но я уверен, что те, кто столкнулся с этой проблемой прямо или косвенно, прочитают этот пост до конца.

 – Недавно я отметил двадцать лет трезвости, хотя в сообществе «анонимных алкоголиков», или АА, значительно дольше. В начале были срывы, уходы из сообщества, возвращения. Но в итоге два десятка лет трезвости говорят сами за себя. Надеюсь, что моя история поможет кому-то справиться с этой смертельной болезнью. Скажу только, что этот рассказ важен и для меня лично — делясь своим опытом с другими алкоголиками, я сам могу оставаться трезвым.

Я буду рассказывать о себе опираясь на 12 шагов. Опытные люди говорят, что анонимный алкоголик зримо или подспудно проходит эти двенадцать шагов ежедневно. Это программа перезагрузки сознания. Сознания, которое привело его к зависимости.

Для меня, 12 шагов — это фундамент, кристаллическая решетка моей трезвости. Не все шаги дались мне легко, многие потребовали значительных усилий, но я на личном опыте убедился, что это работает. Уточню только, что проходить эти двенадцать шагов нужно обязательно в сообществе. Алкоголику необходима групповая психотерапия, основанная на взаимопомощи зависимых людей друг другу. Дело в том, что сознание, которое привело человека к алкоголизму, самостоятельно вернуть его к трезвости не может. Кстати, в сообщество АА я попал случайно, увидел объявление на водосточной трубе. Пришел на собрание. Приняли меня, как родного. Посидел, послушал. Вроде люди другие, и истории рассказывают разные, а все как будто про меня.

Я не буду подробно рассказывать обо всех двенадцати шагах, иначе чаепитие растянется неимоверно, расскажу только о ключевых моментах.

Каждое движение начинается с первого шага. Первый шаг к трезвости состоит в том, чтобы признать себя алкоголиком, бессильным перед алкоголем.

Я родился в благополучной интеллигентной семье. Отец умер рано, когда мне было 9 лет. Меня воспитывала мама, и об этом я расскажу подробнее чуть позже. В семье ни у кого не было алкогольной зависимости, тем ни менее я стал серьезно выпивать уже лет с четырнадцати.

С этого возраста начались провалы в памяти, разного рода неприятности. Будучи в сильном подпитии, я стал участником драки. У моих приятелей оказался нож, короче говоря, я получил условный срок. В армии, из-за условного срока, попал в стройбат. А там живые деньги, значит выпивка. Демобилизовался – пошел в такси. Там тоже алкоголя залейся. В те годы таксисты продавали водку по ночам. Неплохой был заработок. И водка всегда в свободном доступе. Потом бандитские девяностые. Взял чужую машину, дорогую, новую, с иголочки. Напился, снес два пролета чугунного ограждения, и утопил к чертям машину в Фонтанке. Ответил квартирой, больше расплатиться за чужую тачку было нечем. Как сам не погиб и пассажирку свою не утопил, до сих пор удивляюсь. Трижды был женат, трижды терял семью.

И ты думаешь, мне хоть раз было страшно? То есть было, конечно, но под рукой всегда было лекарство от этого страха. Стакан хлопну, и страх сдувается. Хлопну второй, а мне и море по колено. У алкоголика есть только один страх — что выпивка кончится, и достать ее будет негде.

Знаешь, что такое химзащита? Я ее делал раз семь или восемь. Это когда тебе торпеду вшивают с веществом, несовместимым с алкоголем. И подписку берут, что знаю, мол, что выпью рюмку и помру. Торпеда на год вшивается, а я никогда больше полугода не выдерживал – срывался. Знал, что могу умереть, и все равно бухал.

Поэтому первый шаг мне дался легко. Я сразу признал, что не контролирую себя, и что алкоголь намного сильнее меня.

Со вторым шагом, что только высшая сила может вернуть мне здравомыслие, у меня проблем не было. Тут все логично – если я не смог побороть зависимость сам, а поборол ее с помощью нашего сообщества АА, значит наше сообщество сильнее алкоголя, а значит и сильнее меня. Простая арифметика. Если «A» больше «B», и «В» больше «C», значит «А» больше «С».  

А вот с третьим шагом было сложнее. Как можно вручить свою судьбу в руки Бога, в которого не веришь? Этот вопрос каждый решает для себя сам, и просит о трезвости ту силу, в которую верит – кто-то просит у Бога, кто-то у Вселенной. Но оказалось, просить надо в любом случае, даже, если не понимаешь, у кого просишь. Просить ежечасно, ежеминутно, ежесекундно. Говорят, что Богу пофиг, веришь ты в него или нет. Поэтому и без веры в Бога можно просить и получать. Для меня это выглядит так — даже если тебе завязать глаза и поставить в реку с бурным течением, ты и не глядя поймешь, идешь ты по течению, против или поперек. Поэтому для меня третий шаг о том, чтобы поменьше рыпаться, чтобы почувствовать поток своей жизни, чтобы отдаться ему без остатка.

А Бог… Я сформировал для себя некую картину мироздания. Все, от дальних галактик до микробов у меня под ногтями – это Бог. А значит и я часть Бога, а значит имею право просить и имею право получать. И знаешь, оказалось, что если просить постоянно, искренне и от всей души, то ты обязательно получишь, то, что просишь. Лично я в этом убеждался не раз.

А потом пришел черед погрузиться в мое прошлое. Для меня это был один из самых болезненных этапов на пути к трезвости. Четвертый шаг, требующий оценить свою жизнь и себя с нравственной точки зрения, во многом был связан с моей мамой. В какой-то момент я понял, что я ее не люблю. Это страшное открытие. Она отдала мне огромное количество сил и энергии, вытаскивала меня из разных передряг, но я никогда не чувствовал любви с ее стороны. Ей нечего было дать мне в этом вопросе, поэтому мне нечего было вернуть ей в ответ. Это очень трудно и больно признать, что между тобой и матерью нет и не было любви. И многие на собраниях говорили об этом – с болью, с горечью, со слезами на глазах. Но в этом смысл четвертого шага – посмотреть на себя и свою жизнь без розовых очков.

Моя мама страдала гордыней. Ее единственный сын должен был быть самым лучшим, самым умным, самым достойным. И она транслировала эту мою «хорошесть» при каждом удобном и неудобном случае. А я же не дурак, я же понимал, что это враньё, и что она любит не меня, а тот образ, который ею создан из лжи и иллюзий. Поэтому я хотел еще более ярко и зримо доказать, что я не имею ничего общего с созданным ею идеалом.

Отсюда растут ноги и второй проблемы, которую я вытащил из четвертого шага: неуверенность в себе. Это было для меня сюрпризом, поскольку уверенности, вроде как, во мне было, хоть отбавляй. А на самом деле, все мои понты, все мои попытки доказать, что я самый-самый, были лишь желанием избавиться от низкой самооценки. Я пытался скрыть маленького мальчика внутри себя, ждущего одобрения и похвалы от взрослых дядь и тёть. А по сути, я подсознательно стремился оправдать неоправданно завышенные, голословные надежды моей матери, не имеющие ко мне настоящему никакого отношения. Это страшно, когда мать любит не тебя. Точнее тебя, но не такого, каким ты являешься на самом деле. Она любит собственную иллюзию, фантазию, фантом.

Думаю, что корень моей алкогольной зависимости лежит именно здесь. Осознать это было трудно, а еще труднее было простить за это маму. Но я справился. Справился с помощью сообщества. Из выступлений других людей на собраниях АА я понял, что не только я столкнулся с такой проблемой, и это дало мне силы понять и простить. И я рад, что мамины последние годы не были омрачены нашими ссорами, скандалами и упреками. Пройдя четвертый шаг, я смог ей что-то отдавать, и материально, и духовно, поэтому я не испытываю чувства вины. И сейчас, когда ее не стало, у меня нет камня на сердце.

Еще один важный вопрос, который я вынес для себя из четвертого шага, это вопрос любви. Мне нравятся и всегда нравились женщины, мне нравится и всегда нравился секс. Но проходя четвертый шаг я понял, что во мне нет любви. Совсем. Да и откуда она появится во мне — недолюбленном ребенке, выжженым алкоголем, прокрученным через мясорубки запоев, пьяных измен, и истеричных расставаний. В какой-то момент трезвости мне захотелось любви, захотелось забыть про одиночество, захотелось почувствовать тепло родного человека. И я нашел себе женщину, тоже зависимую, потому что мы, зависимые, понимаем друга с полуслова, потому что, делясь друг с другом самым сокровенным, мы становимся ближе ближайших родственников, потому что общая боль и общая цель делает нас монолитом, единым целым. Вот только любви не было ни в одном из нас. Мы были пусты, как турецкие барабаны, и ничего не могли дать друг другу, кроме, разве что, наших тел. И мы расстались. Болезненно и трудно. Настолько болезненно, что это едва не стало причиной очередного срыва.

А потом пришло осознание. Не стоит искать спасение в ком-то другом. Не стоит бросать пить ради кого-то другого. Не стоит ждать одобрения своих действий от других. Все, что я делаю для своей трезвости, я делаю только для себя, и ради себя. И моя трезвость нужна в первую очередь мне. И весь мой мир, плохой или хороший, это только мой мир, и несу за него ответственность только я. И до тех пор, пока я не начну жить в мире с самим собой, вокруг меня будет бесконечная чехарда и адские скачки.

И я расслабился. И через какое-то время встретил женщину, любви которой хватило и хватает до сих пор на нас обоих, и с которой я живу уже восемнадцать лет. Счастлив ли я? Не знаю. А счастливы ли вы? Все мы бежим к финишу, пробегая каждый свои черные и белые полосы, радуясь и печалясь, веселясь и грустя, встречая и провожая, радуясь рождению и оплакивая смерть.

Я как вы.

Я жив, и я трезв.